Где-то убивают людей, а у меня в кружке плавает лимон.
Мне так нужны восклицательные знаки - но я тону в многоточиях.
Никто тебе не скажет, какой должна быть жизнь, Перри. Мир не идеален, и не надейся, что когда-нибудь он таким станет. Он такой, какой есть, а как в нем жить — решать тебе.
Серая кожа, трупный запах, запавшие глаза – и все.
Я мог бы сойти за живого, которому пора в отпуск.
Чего только люди с собой не делают… когда все равно, понимаешь? Что угодно, лишь бы заглушить свой внутренний голос. Лишь бы убить воспоминания и желательно не сдохнуть в процессе.
Ты прав, хотеть перемен - это первый шаг. Но второй - это добиваться их.
Ну что, мертвяк. Мне пора. Ты уж извини, что не останусь на твою войну. Но у меня тут своя. Мы ведь и так победили, правда? Я чувствую. Наши ноги дрожат, как будто земля ускоряется и сходит с предначертанной орбиты. Страшновато, а? Как будто на этом свете есть хоть что-то стоящее, что не казалось поначалу страшным. Не знаю, что ждет тебя впереди, но что бы ни ждало меня, я своего не упущу. Не заклюю носом на середине предложения и не спрячу книгу в ящик. Не в этот раз. Сбрось пыльные одеяла апатии, отвращения и иссохшего цинизма. Я хочу эту жизнь во всем ее дурацком, прилипчивом несовершенстве.
И пусть мы идем вслепую — зато не стоим на месте... Небо голубое. Трава зеленая. Солнце греет кожу. Мы улыбаемся — ведь именно так мы и спасаем мир. Мы не позволим ему превратиться в гробницу, в братскую могилу, вращающуюся в бескрайней пустоте космоса. Мы эксгумируем себя. Мы сразимся с проклятием, и мы победим. Мы будем истекать слезами и кровью, терзаться любовью и похотью — и мы исцелим смерть.
Все стало спокойнее. Проще. Самый верный знак, что мы мертвы.
Понимаешь, мир дерьмо, конечно, но это еще не значит, что мы обязаны в нем купаться.
Я не хочу умереть. Я не хочу исчезнуть. Я хочу быть.
Вместе мы будем не нелепым сочетанием несочетаемого, вместе мы станем совершенством.
Я так хочу изменить свою пунктуацию. Мне так нужны восклицательные знаки — но я тону в многоточиях.
Я ни за что не позволил бы себе такое раньше, когда был живым. Стоять неповижно, смотреть, как мир проплывает мимо, почти ни о чем не думать. Я помню усилия. Задачи и амбиции. Помню, что почти все и всегда делал не просто так.
Теперь же я катаюсь и катаюсь себе на эскалаторе, совсем один. Доезжаю до конца, переступаю на соседнюю ленту и еду обратно. Мой мир чист от посторонних примесей. Быть мертвым легко.
К жизни не прилагается инструкция. Все в голове, в нашем коллективном сознании. Если и есть какие-то правила, то лишь те, которые мы выдумываем сами. И, если хочется, их можно изменить.
Я притягиваю ее к себе. Я прижимаю ее губы к моим. Она обвивает руками мою шею и сдавливает меня в объятиях. Мы целуемся с открытыми глазами, вглядываясь друг другу в зрачки и сокрытые за ними глубины. Языки пробуют друг друга на вкус, слюна смешивается, Джули прокусывает мою губу и слизывает капельки крови.
Ты только болтаешь о том, как переменить мир, и вылизываешь лапы, а питбули медленно сжимают кольцо. Ну, что планируешь делать, киска?
Я прижимаю ее к себе. Я хочу слиться с ней воедино. Не погрузиться в нее, а наоборот — вобрать в себя. Чтобы наши ребра раскрылись и сердца поменялись местами. Чтобы наши клетки сплелись в одну живую нить.
- Думаешь, когда-нибудь мы сможем восстановить всё, как было?
- Надеюсь, что нет.
Никто тебе не скажет, какой должна быть жизнь, Перри. Мир не идеален, и не надейся, что когда-нибудь он таким станет. Он такой, какой есть, а как в нем жить — решать тебе.
Серая кожа, трупный запах, запавшие глаза – и все.
Я мог бы сойти за живого, которому пора в отпуск.
Чего только люди с собой не делают… когда все равно, понимаешь? Что угодно, лишь бы заглушить свой внутренний голос. Лишь бы убить воспоминания и желательно не сдохнуть в процессе.
Ты прав, хотеть перемен - это первый шаг. Но второй - это добиваться их.
Ну что, мертвяк. Мне пора. Ты уж извини, что не останусь на твою войну. Но у меня тут своя. Мы ведь и так победили, правда? Я чувствую. Наши ноги дрожат, как будто земля ускоряется и сходит с предначертанной орбиты. Страшновато, а? Как будто на этом свете есть хоть что-то стоящее, что не казалось поначалу страшным. Не знаю, что ждет тебя впереди, но что бы ни ждало меня, я своего не упущу. Не заклюю носом на середине предложения и не спрячу книгу в ящик. Не в этот раз. Сбрось пыльные одеяла апатии, отвращения и иссохшего цинизма. Я хочу эту жизнь во всем ее дурацком, прилипчивом несовершенстве.
И пусть мы идем вслепую — зато не стоим на месте... Небо голубое. Трава зеленая. Солнце греет кожу. Мы улыбаемся — ведь именно так мы и спасаем мир. Мы не позволим ему превратиться в гробницу, в братскую могилу, вращающуюся в бескрайней пустоте космоса. Мы эксгумируем себя. Мы сразимся с проклятием, и мы победим. Мы будем истекать слезами и кровью, терзаться любовью и похотью — и мы исцелим смерть.
Все стало спокойнее. Проще. Самый верный знак, что мы мертвы.
Понимаешь, мир дерьмо, конечно, но это еще не значит, что мы обязаны в нем купаться.
Я не хочу умереть. Я не хочу исчезнуть. Я хочу быть.
Вместе мы будем не нелепым сочетанием несочетаемого, вместе мы станем совершенством.
Я так хочу изменить свою пунктуацию. Мне так нужны восклицательные знаки — но я тону в многоточиях.
Я ни за что не позволил бы себе такое раньше, когда был живым. Стоять неповижно, смотреть, как мир проплывает мимо, почти ни о чем не думать. Я помню усилия. Задачи и амбиции. Помню, что почти все и всегда делал не просто так.
Теперь же я катаюсь и катаюсь себе на эскалаторе, совсем один. Доезжаю до конца, переступаю на соседнюю ленту и еду обратно. Мой мир чист от посторонних примесей. Быть мертвым легко.
К жизни не прилагается инструкция. Все в голове, в нашем коллективном сознании. Если и есть какие-то правила, то лишь те, которые мы выдумываем сами. И, если хочется, их можно изменить.
Я притягиваю ее к себе. Я прижимаю ее губы к моим. Она обвивает руками мою шею и сдавливает меня в объятиях. Мы целуемся с открытыми глазами, вглядываясь друг другу в зрачки и сокрытые за ними глубины. Языки пробуют друг друга на вкус, слюна смешивается, Джули прокусывает мою губу и слизывает капельки крови.
Ты только болтаешь о том, как переменить мир, и вылизываешь лапы, а питбули медленно сжимают кольцо. Ну, что планируешь делать, киска?
Я прижимаю ее к себе. Я хочу слиться с ней воедино. Не погрузиться в нее, а наоборот — вобрать в себя. Чтобы наши ребра раскрылись и сердца поменялись местами. Чтобы наши клетки сплелись в одну живую нить.
- Думаешь, когда-нибудь мы сможем восстановить всё, как было?
- Надеюсь, что нет.